— А что ты теперь делаешь? — спросил Паровицкий.
— Да так, по финансовой линии.
— Служишь в банке? Остап внезапно сатирически посмотрел на студента и внятно сказал:
— Нет, не служу. Я миллионер. Конечно, это заявление ни к чему не обязывало Остапа и все можно было обратить в шутку, но Паровицкий засмеялся с такой надсадой, что великому комбинатору стало обидно. Его охватило желание поразить спутников, вызвать у них еще большее восхищение.
— Сколько ж у вас миллионов? — спросила девушка в гимнастических туфлях, подбивая его на веселый ответ.
— Один, — сказал Остап, бледнея от гордости.
— Что-то мало, — заявил усатый.
— Мало, мало! — закричали все.
— Мне достаточно, — сказал Бендер торжественно. С этими словами он взял свой чемодан, щелкнул никелированными застежками и высыпал на диван все его содержимое. Бумажные плитки легли расползающейся горкой. Остап перегнул одну из них, и обертка лопнула с карточным треском.
— В каждой пачке по десять тысяч. Вам мало? Миллион без какой-то мелочи. Все на месте. Подписи, паркетная сетка и водяные знаки.
При общем молчании Остап сгреб деньги обратно в чемодан и забросил его на багажник жестом, который Остапу показался царственным. Он снова сел на диван, отвалился на спинку, широко расставил колени и посмотрел на шайку-лейку.
— Как видите, гуманитарные науки тоже приносят плоды, — сказал миллионер, приглашая студентов повеселиться вместе с ним.
Студенты молчали, разглядывая различные кнопки и крючки на орнаментированных стенках купе.
— Живу как бог, — продолжал Остап, — или как полубог, что в конце концов одно и то же.
Немножко подождав, великий комбинатор беспокойно задвигался и воскликнул в самом дружеском тоне:
— Что ж вы, черти, приуныли?
— Ну, я пошел, — сказал усатый, подумав, — пойду к себе, посмотрю, как и чего.
И он выскочил из купе.
